Когда погасла надежда

Печально закончился этот день, и опять наступил вечер. На кухне все было по-прежнему: инкубатор продолжал нагреваться, лампочка продолжала гореть, но надежда у нас совсем погасла. Мишка молча сидел и вертел в руках яйцо. Мы долго думали, разбить его или пока подождать. Вдруг Мишка испуганно посмотрел на меня. Мне показалось, что он увидел позади меня что-то страшное. Я оглянулся. Позади ничего не было. Я снова взглянул на Мишку.
– Смотри! – прохрипел он и протянул мне яйцо, которое было у него в руках.
Сначала я не разглядел ничего, но потом заметил, что в одном месте яйцо треснуло и как будто бы надломилось изнутри.
– Что это? – говорю. – Может быть, ты сам ударил яйцо нечаянно?
Мишка отрицательно замотал головой.
– Тогда что ж это может быть? Наклевка?
Мишка молча закивал головой.
– Почему ты так в этом уверен? Мишка пожал плечами:
– Сам не знаю…
Я осторожно приподнял надломленную скорлупу ногтем. В яйце получилась дырочка. Из нее на минуточку высунулся желтенький носик цыпленка и сейчас же спрятался обратно.
От радости мы с Мишкой не могли вымолвить ни одного слова и молча бросились обнимать друг друга.
– Вот так чудо! – закричал Мишка и залился счастливым смехом. – Ну, куда нам теперь бежать? Куда бежать?
– Постой! – говорю. – Куда бежать? Зачем бежать?
– Ну, надо бежать, сказать ребятам! Мишка бросился к двери.
– Постой! – говорю. – Ты хоть яйцо оставь. Что ты, побежишь к ребятам с яйцом?
Мишка вернулся и положил яйцо в инкубатор. В это время к нам пришел Костя.
– А у нас уже есть цыпленок! – закричал Мишка.
– Врете!
– Честное слово!
– Где же он?
– А вот посмотри!
Мишка открыл инкубатор. Костя заглянул в него:
– Где же цыпленок? Тут одни только яйца лежат.
Мишка забыл, куда сунул яйцо с наклевкой, и никак не мог отыскать его среди остальных яиц. Наконец он его нашел и показал Косте.
– Братцы! Да там ведь самый настоящий цыплячий нос торчит! – закричал Костя.
– А ты думал, что мы тебе какой-нибудь фокус показываем?.. Конечно, настоящий!
– Сейчас, братцы! Вы это яйцо держите покрепче, а я побегу за ребятами! – закричал Костя.
– Беги, беги, а то ребята совсем уже перестали верить в цыплят. Никто и не зашел за весь вечер ни разу.
– Да они все у меня сидят и все еще верят, только они боятся беспокоить вас и каждый раз меня посылают узнать, как дела.
– Почему же они боятся?
– Ну, они ведь понимают, что вам не до них. Вам-то небось и без ребят было тошно.
Костя бросился к двери, и мы слышали, как он загремел вниз по лестнице.
– Батюшки-матушки! – закричал вдруг Мишка. – А я еще маме ничего не сказал!
Он побежал звать маму, а я схватил яйцо и побежал показать своей маме. Мама посмотрела и велела положить яйцо обратно в инкубатор, потому что оно может остыть и тогда цыпленок простудится.
Я прибежал обратно к Мишке, смотрю – он скачет по кухне как угорелый, а мама и папа стоят и смеются.
Мишка увидел меня и закричал:
– Ты не видел, куда я сунул яйцо? Я весь инкубатор перерыл – нет нигде!
– Какое яйцо? – спрашиваю я.
– Ну какое… С цыпленком!
– Да вот оно, – говорю.
Мишка увидел у меня в руках яйцо:
– Ах ты, растяпа! Схватил яйцо и убежал! А я тут ищу его.
– Тише! – сказала Мишкина мама. – Столько шума из-за одного яйца.
– Да ты посмотри, что за яйцо! Разве это простое яйцо? – ответил Мишка.
Мама взяла яйцо и стала разглядывать маленький клювик цыпленка, который виднелся сквозь дырочку. Папа посмотрел тоже.
– Хм! – усмехнулся он. – Удивительное дело!
– Что же тут удивительного? – сказал с важностью Мишка. – Просто явление природы.


– Сам ты явление природы! – засмеялся Мишкин папа. – В цыпленке, конечно, удивительного ничего нет, а вот удивительно, как он у вас получился. Я был уверен, что у вас из этой затеи ничего не выйдет.
– Почему же ты не сказал ничего?
– А зачем говорить? Я думал, что вам полезнее заниматься делом, чем бегать по улице.
Тут на кухню явилась Майка. Платье на ней было надето задом наперед, ботинки – на босу ногу. Она уже легла спать, но услышала про цыпленка и тоже захотела посмотреть, поэтому она очень спешила и оделась кое-как. Мы дали ей на минуточку подержать яйцо. Она стала заглядывать в дырочку одним глазом. В это время цыпленок высунул клюв.
– Он меня клюнуть хотел! – закричала Майка. – Ишь ты какой! Не успел из яйца вылезти, а уже дерется.
– Ну нечего тут на цыплят кричать! – сказал Мишка. Он отнял у нее яйцо и положил в инкубатор. Вдруг на лестнице послышался шум и топанье ног. Кухня быстро наполнилась ребятами. Яйцо снова пошло по рукам. Каждому обязательно хотелось заглянуть в дырочку и увидеть цыпленка.
– Братцы, – надрывался Мишка, – отдайте яйцо! Ему ведь надо в инкубаторе лежать – цыпленок простудится!
Но никто не слушался.
Насилу мы отняли у ребят это яйцо и положили в инкубатор.
– А на других яйцах нет наклевок? – спросил Витя. Мы принялись осматривать другие яйца, но наклевок больше не было.
– Нет, только номер пятый наклюнулся, остальные яйца без наклевок, – ответил Мишка.
– Может быть, они тоже наклюнутся? – говорили ребята.
– Ничего, – сказал Мишка, сияя от радости. – Если у нас выведется только один цыпленок, я и то буду доволен. Все-таки мы недаром трудились. Вот он, результат!
– Ребята, – сказал Сеня Бобров, – может быть, надо разломать скорлупу и выпустить цыпленка на волю? Ему ведь тесно в яйце сидеть.
– Что ты! – ответил Мишка. – Нельзя скорлупу ломать. У цыпленка кожа еще слишком нежная, можно ее поцарапать.
Ребята долго не расходились. Каждому хотелось увидеть, как цыпленок выберется из яйца, но было уже очень поздно, и им пришлось уйти домой.
– Ничего, ребята, – говорил на прощание Мишка, – это еще не все! Наверно, кроме этого, и другие яйца наклюнутся.
Когда ребята разошлись, Мишка осмотрел еще раз яйца и нашел еще на одном наклевку.
– Смотри, – закричал он, – номер одиннадцатый наклюнулся!
Я посмотрел: яйцо, на котором была написана цифра «одиннадцать», тоже было с наклевкой.
– Ах, какая досада, что ребята ушли! – говорю я. – Теперь уже поздно за ними бежать.
– Да, жалко! – пробормотал Мишка. – Ну ничего, завтра увидят уже готовых цыплят.
Мы сидели у инкубатора и упивались счастьем.
– Это только мы с тобой такие счастливые! – говорил Мишка. – Не каждому небось выпадает такое счастье!
Наступила ночь.
Все давно уже спали, но нам с Мишкой даже не хотелось спать.
Время бежало быстро. Часа в два ночи наклюнулись еще два яйца: номер восьмой и десятый. А когда мы заглянули в инкубатор в следующий раз, то даже ахнули от изумления. Посреди яиц барахтался маленький новорожденный цыпленок. Он пытался подняться на своих лапках, но все время шатался и падал.
От счастья у меня захватило дыхание, сердце сильно забилось в груди.
Я поскорее взял цыпленочка в руки. Он был еще мокренький и какой-то облезлый. Вместо перьев на нем были рыжие волосики, которые прилипли к его тонкой, нежной розовой кожице.
Мишка поскорее открыл кастрюлю, из которой мы сделали грелку.
Я посадил цыпленка в кастрюлю. Мы подлили в чугунок горячей воды, чтобы цыпленку было теплее.
– Теперь он высохнет, обогреется и станет совсем хорошим, – говорил Мишка.
Он вынул из инкубатора две половинки скорлупы, из которой вылупился цыпленок, и сказал:
– Удивительно, как в такой маленькой скорлупе мог помещаться такой огромный цыпленок!
А цыпленок на самом деле казался огромным по сравнению с маленькой скорлупой, из которой он вылупился. Он ведь лежал в скорлупе скрюченный, с поджатыми лапками, с подвернутой головой, а теперь он расправился, вытянул шею и стоял на своих маленьких ножках.
Мишка принялся рассматривать обе половинки скорлупы и вдруг как закричит:
– Да это ведь не тот цыпленок!
– Как «не тот»?
– Ну, не тот, не первый! Первый наклюнулся номер пятый, а этот одиннадцатый.
На скорлупе в самом деле была написана цифра «одиннадцать».
Мы заглянули в инкубатор. Номер пятый по-прежнему лежал на месте.
– Что ж это он? – говорю я. – Раньше всех наклюнулся, а вылезать не хочет.
– Наверно, он слабенький и не может сам разломать скорлупу, – сказал Мишка. – Пусть полежит еще и наберется побольше сил.