Озорники

Рыбаки направили меня к тростникам.
— У тростников окунёвый жор, — говорили они. — Окуни там — кипят!
По-нашему, по-земному, это значит — озорничают. Плещутся, высовывают из воды спины, бьют хвостом. Охотятся на мальков.
Я все тростники исплавал, — нет окуней! Сколько ни вглядывался — только серое дно, махровые снизу тростники, зелёная дымка…
Стал я замерзать.
А когда в воде замёрзнешь, то дышать начинаешь так, будто подсмеиваешься над кем-то. Рыбаки на берегу только руками разводят: посинел весь, а ещё хихикает!
Но мне не до смеха.
Распластался я на воде, как лягуха, свесил ноги и руки вниз. От холода хихикаю. И вдруг вижу: выплывают из-под самых моих ластов окуни — целая стая! Полосатые, зелёные, головастые. На белых грудках плавнички, как красные крылья бабочек.
Выплыли и остановились, уставились наглыми золотыми глазами. На горбах колючки веером: то сложат колючий веер, то развернут.
Я их в тростниках ищу, замерзаю, а они позади меня тайком плавают! Разглядывают: что за чудо-юдо хихикает?
Заругаешься тут! Вполголоса, конечно, а то ведь и захлебнуться недолго.
Любопытные эти окуни!
Знал я одну полянку на дне. На полянке лежала утонувшая газета. Когда ни заплыву — на полянке окуни. Толстые головы вниз, носами в газету уткнулись, губами белыми шевелят — будто газету по складам читают.
Я фыркнул в трубку — грамотеи в кусты!
Нырнул я на дно, посмотреть, что в газете написано. Да ластом дно задел, газета размокшая колыхнулась и… рассыпалась на буквочки!..
Любят окуни озорничать. Один так плотвичку пугнул, что та как прыгнет — и угодила прямо в чёлн к рыбаку. Я одного ластом поддал — он отскочил и встал у меня под самым животом. Да ещё и ощетинился — того и гляди, голый живот колючками проткнёт!
Зато уж разглядывай окуней сколько хочешь.
Разглядел я одного безгубого. Видно, червяка с крючка стаскивал и губу свою на крючке оставил. Знал одного одноглазого. При встрече даже здоровался с ним. Промычу, бывало, в трубку: «Здорово, кривой!» Окунь сразу ко мне целым глазом повернётся, белыми губами зашевелит. Наверное, рыбаков ругает, что они ему глаз вырвали.
Я к нему — он от меня. И всё ругается. Вот вырви-глаз! Схватить бы ругателя за жабры, да руки-то под водой коротки!
Много разной рыбы кипит у тростников.
Но самые красивые, самые смелые — окуни.
А уж озорники — беда!