Пожар
Очень интересный факт рассказал мне знакомый работник уголовного розыска.
Не так давно сгорел один деревянный двухэтажный дом.
Конечно, в смысле жилищном этот дом был, как говорится, унеси ты мое горе: он весь был кривой, косой и еле стоял под тяжестью семидесяти жильцов с ихней утварью и домашними боеприпасами.
Но, поскольку жильцы пострадали, то, конечно, до некоторой степени жалко, что он сгорел. Тем более был поджог. Это было преступление, совершенное по неизвестным и даже отчасти загадочным причинам.
В подвале дома пожарные нашли бак из-под керосина и обгоревшее тряпье.
И брандмейстер сказал:
Я тридцать лет тушу пожары и клянусь своей бородой, что тут поджог.
Здешний управдом, слегка угоревший во время спасения жактовского имущества и домовых книг, говорит:
Может быть это и так, но, откровенно сказать, я не вижу смысла этого поджога. У меня семьдесят жильцов. И никто из них не имел застрахованного имущества. Только один жилец имел застрахованную жизнь, и то он у меня в прошлом году своевременно умер. А этот пожар всем моим жильцам причинил убытки. Все ихние манатки сгорели. Все они пострадали. Некоторые из них, как видите, лежат без чувств. Другие плачут. Третьи роются в бревнах, чтоб что-нибудь найти. Мои жильцы не могли поджечь дом. Это слишком очевидно. Это абсурд думать на моих жильцов.
Брандмейстер говорит:
Я сам удивляюсь, кому был интерес дом поджигать. Но вот посмотрите на обгоревший бак: может быть он что-нибудь скажет уголовному розыску.
Вдруг один подросток, увидевши этот бак, говорит:
По-моему, этот бак вчера нес один квартирант, живущий в третьем номере, у Филатовых. И, по-моему, он нес его в подвал.
Управдом говорит:
У Филатовых гостит временный жилец, ихний дядя, некто Баранов. Но был бы абсурд думать, что это он дом поджег. Он тут имущества не имеет. И сам теперь лишился гостеприимного крова. Вдобавок он престарелый. И надо иметь мозги набекрень, чтобы на него подумать.
Следователь говорит:
Тогда приведите этого Баранова.
Вот приходит мужчина лет шестидесяти. Он говорит:
Что вы, очумели меня хватать! Какой интерес мне дом поджигать? Я приехал сюда погостить к своим родственникам. И я им очень благодарен за гостеприимство. Что я, дурак, что я им за это пожар устрою?
Управдом говорит:
Это чистейший абсурд на него думать.
Следователь уголовного розыска говорит:
Меня не так факт удивляет, как удивляет здешний управдом: или он сильно угорел, или он в политическом отношении тупица. Теория мне подсказывает, что, кроме материальных интересов, бывает, например, классовая месть или что-нибудь вроде этого.
Услышав эти слова, дядя Филатовых побледнел и перестал отвечать на все вопросы.
Его что-нибудь спрашивают, а он в ответ мычит и заговаривается.
Управдом говорит:
Вот видите, вы своими действиями запугали мне временного жильца до того, что он свихнулся и теперь на все мычит.
Следователь говорит:
Или он свихнулся, или он прикидывается свихнувшимся. Бывает, что некоторые прикидываются сумасшедшими, чтобы отвести от себя подозрения. А если это так, то это тем более говорит за то, что тут дело нечисто и, может быть, оно носит политическую окраску.
Вдруг дядя Филатовых, молчавший до сих пор, говорит:
Я вижу, что мне тут все-таки хотят пристегнуть 58-ю статью. Но этот номер не пройдет. И совершенное преступление не носит политической окраски, имейте это в виду. Оно имеет другие цели.
Видя, что дядя признается в преступлении, Филатовы попадали в обморок. А все жильцы бросились к злодею и прямо хотели его растерзать.
Но тут следователь совместно с милиционером пихнул преступника в машину и увез его.
Подлый старик по дороге сказал:
Я бы ни в каком случае не признался, но вы меня поймали на понт. И мне теперь ничего не остается, как рассказать все, что было.
И тут он стал рассказывать кое-что из прошлого.
Он был, оказывается, родственник бывшего хозяина этого дома. И когда сорок лет назад строили этот дом, то он лично присутствовал на закладке этого фундамента. А в то время была традиция класть на счастье в фундамент золото и серебро. Все присутствовавшие родственники и друзья бросали деньги, кто сколько мог. После чего отверстие закладывалось кирпичами и замазывалось.
Рассказывая об этом, преступник, вздохнувши, сказал:
Сам хозяин бросил в фундамент пару золотых, а я, будучи в свое время состоятельным человеком, бросил, как сейчас помню, один золотой десятирублевик и два серебряных рубля. Вдобавок я был немножко навеселе и стоял рядом со своей невестой. Она мне сказала: Вам слабо бросить туда еще что-нибудь из ценностей. И я, как сейчас помню, бросил туда еще колечко 56-й пробы. И сам сказал своей невесте: А вам слабо бросить свой медальон. Не помню сейчас, что именно она бросила, но что-то она бросила, хотя, кажется, не медальон… И вот я двадцать лет мечтал все это достать. Но я был выслан на десять лет за экономическую контрреволюцию. И вот недавно вернулся и захотел осуществить свои надежды. Я, говорит, в третий раз гощу у Филатовых, все дни проводил в подвале, стараясь это достать, но безрезультатно, поскольку дом и без того кривой, а когда я подрыл фундамент, то он и вовсе мог завалиться. И тогда я решил пойти на то, что сделал.
Злодея посадили пока что в тюрьму, и над этим представителем старого мира будет устроен показательный суд.
На месте пожарища уже начали строить новый дом, и, наверно, в скором времени погорельцы смогут уже туда въехать.
Что касается злодея, то он въедет куда-нибудь в другое место, если его не пошлют путешествовать на небо.
Вдобавок остается сказать, что когда разрыли фундамент, то никаких ценностей там не нашли.
Тут одно из двух: либо старик наврал, что вряд ли, либо эти ценности были вынуты вскоре после закладки фундамента. И, может быть, к этому приложил руку сам хозяин. А может быть, и кто-нибудь другой, решивший, что не следует потакать таким традициям.
Так или иначе, дом счастья не имел и сгорел, как стог сена.
Пожар — 2
А очень, братцы мои, любопытный факт произошел в наши дни.
Газета Гудок отметила это выдающееся событие на своих славных страницах. Но мы еще желаем слегка подбавить пару. Уж очень невозможно получилось.
Однако, не желая конфузить перед судом серых героев этого события, не будем указывать в своем художественном произведении точного ихнего местопребывания. Скажем только, что произошло это на Сызр. Вяз. жел. дор.
А станцию, я говорю, указывать не стоит. А то еще поезда начнут подолгу задерживаться в этом пункте. Ведь всем охота поглядеть, что там за люди-человеки. Так вот. Сейчас увидите.
Была-находилась недалеко от станции лавка гражданина Федора Балуева. Мелочная торговля. Ну, одним словом, частное предприятие. Частник, одним словом, в этом населенном месте раскинул свои сети и заманивал туда покупателей. Кровь сосал.
И вот раз однажды, в субботу вечером возьми и загорись этот частник.
Говорят, от оброненной папироски у него товар вспыхнул. Небрежность какая! Докидался, темная личность.
Значит, вспыхнул пожар. Произошла тревога. Дым столбом. Крики.
В набат не звонили потому церковь была на сносе. Электрической сигнализации тоже здесь не было. Не в Ленинграде. А просто один гражданин-любитель побежал на своих ногах до этой пожарной команды.
Добежал до этой команды. Кричит:
Эй, черти! Пожар горит! Выезжайте.
Тогда выходит на этот крик ихний брандмейстер на крылечко. Яблоко жует. После котлет закусывает.
Чего, говорит, орешь, балда?
Так что, говорит, пожар горит. Можно выезжать.
Ихний брандмейстер говорит:
Видим. Не слепые!
А видеть, действительно, можно было. Пламя довольно высоко к небу поднималось. Искры, конечно, сыплятся. И дым глаза ест.
Ихний брандмейстер говорит:
Довольно вам странно, гражданин, орать.
А что?
А то! Кто горит? Балуев горит? А кто есть Балуев? Кооперация? Балуев есть частник. Ну, и пущай его горит. Чище воздух будет. А вы, говорит, товарищ, не нарушайте тут классовой линии своими криками. Не то знаешь чего бывает.
Гражданин-любитель, конечно, сконфузился за свою отсталую идеологию и поскорее смылся.
Особенного переполоха среди населения не было. На этот раз массы довольно сознательно отнеслись к факту. Тем более, что лавка стояла несколько в стороне от селения. И ветру в ту пору не было. Погода была ясная. Так что особого беспокойства, я говорю, не произошло. Хотя народу довольно много собралось поглядеть на это зрелище.
Сам частник сидел на камушках напротив пожара и особенно в огонь за имуществом не кидался.
Нехай, говорит. В крайнем случае, мое имущество застраховано. Не тушите.
Вскоре, значит, пожар догорел и народ разошелся по своим халупам.
А частник пошел ночевать к своим родственничкам.
Вскоре, говорят, над пожарниками состоится показательный суд за ихний, так сказать, левый уклон и убеждения. А тоже ведь сразу не угадаешь, чего требуется.