Семейное счастье
На днях зашел я к своему знакомому, к Егорову. Он табельщиком на заводе служит.
Прихожу.
Сидит хозяин довольный такой за столом, газету читает. Жена рядом шьет что-то.
Увидел меня хозяин, обрадовался.
А, говорит, заходи, дружище, заходи… Поздравляй нас…
С чем же вас поздравлять, Митрофан Семеныч? спросил я.
А как же, говорит, с новой жизнью, с новыми переменами, с новыми семейными устоями.
He могу догадаться, сказал я. Уж не с прибавлением ли семейства?
Нету, засмеялся Егоров. Не то. Не попал в цель… Да ты супругу лично спроси. Это ее больше касается… Гляди, какая она счастливая сидит и шьет… Словно фея… Пущай она сама тебе скажет про свое семейное счастье.
Я посмотрел на супругу Митрофана Семеныча. А та улыбнулась этак криво и говорит:
Ах да, говорит, мы теперь, знаете ли, на кухне бросили стряпать… Без плиты обходимся. В столовую ходим.
Да-с! воскликнул довольный хозяин. Баста! Новую жизнь начали. В болото все плиту, кастрюли, лоханки… Пущай и баба свободу узнает… Такой же она человек, как и я.
Хозяин долго говорил о несомненных выгодах общественного питания, потом стал смеяться.
И во всем, представьте себе, выгода и польза от этой перемены. Скажем, гости пришли. Ну, сидят, ждут. Прислушиваются не подают ли на стол. А ты им, чертям, объявляешь между прочим, дескать, а мы, извините, в столовке питаемся. Хотите идите, не хотите не надо, за волосы вас не потащим.
Хозяин захохотал и взглянул на свою жену.
Да, повторил он, полная во всем выгода. Время теперь, скажем. Сколько теперь этого самого свободного времени остается! Уйма… Бывало, придет супруга с работы мечется, хватается, плиту разжигает… Одних спичек сколько изведет… А тут пришла, и делать ей, дуре, нечего. Шей хоть целый день. Пользуйся свободой.
Это верно, подтвердил я, кухня много отнимает времени.
Еще бы! с новым восторгом воскликнул хозяин. Тут по крайней мере пришла с работы и шей, кончила шить постирай. Стирать нечего чулки вязать можешь… А то еще можно заказы брать на шитье, потому времени свободного хоть отбавляй.
Хозяин помолчал, потом задумчиво продолжал:
А в самом деле. Не брать ли тебе, Мотя, заказов? Шитье, скажем… Рубашки там, куртки, толстовки…
Да что ж, сказала жена, отчего же не брать? Можно брать…
Хозяин, видимо, огорчился таким равнодушным ответом.
Можно, можно, передразнил он жену. Ты, Мотя, всегда недовольна. Другая бы прыгала и скакала, что ее раскрепостили, а ты надуешься, как мышь на крупу, и молчишь… Ведь, небось, довольна, что не приходится на кухне торчать? Ну, отвечай же гостю!
Отчего же… Конечно, уныло согласилась жена.
Еще бы не довольна! Бывало, целый день ты торчала у плиты… Дым, чад, пар, жар, перегар… Фу… Ну шей, шей, Мотя. Пользуйся свободным временем. Надо же и тебе пожить.
Я посмотрел на хозяина. Он говорил серьезно.
Послушайте, сказал я, а ведь хрен редьки не слаще.
Что-с? удивился Митрофан Семеныч.
Я говорю: хрен редьки не слаще. То кухня, то шитье… А может быть, жене вашей газеты почитать охота? Может быть, ей и шить-то не хочется?
Ну уж вы того, обиделся хозяин. Как же ей не шить, когда она баба.
Я встал, попрощался с хозяином и вышел. А когда уходил, то слышал, как хозяин сказал жене:
Недоволен, черт. Обедать ему не дали, так и скулит, желчь свою на людей пущает… А хочешь обедать иди в столовку, нечего по гостям трепаться… Ну шей, Мотя, шей, не поднимай зря голову.