От четырех до пяти лет

В день рождения сказал:
— Мне сегодня четыре года, а завтра тоже будет четыре года.
Подаренные ему цветы поставил под стол, потому что под столом, по обыкновению, была игра со всеми зверятами.
Уходя домой, цветы забыл взять, но, когда пришел через два дня, сразу спросил:
— А цветы стоят под столом?


Игорь уже давно научился говорить “пожалуйста” в ответ на “спасибо”. Таня за какую-то его услугу однажды сказала ему:
— Большое спасибо.
Он на мгновение задумался, как бы озадаченный, и тут же ответил:
— Большое пожалуйста.


Когда ест мороженое, Таня нарочно дает ему не сразу всю порцию, а с интервалами, придумывая разные предлоги, чтоб не застудить горло.
Однажды ел мороженое и просит еще.
— Спой песенку, дам еще, — говорит Таня.
Спел какую-то песенку про танки и самолеты, выученную в детсадике. Съел еще часть порции и снова просит.
Таня. Спой еще песенку.
Игорь. Эту же?
Таня. Другую.
Игорь. А другой не знаю.
Таня. Ну, пой эту же.
Расправился с остатками мороженого.
— Дай еще.
— Больше нет.
— А если я спою?
— Все равно, миленький, нет. Тут хоть пой, хоть не пой. Если даже споешь, мороженое не появится.



Приходит и сразу спрашивает:
— Какая будет картина по телевидению?
— “Да вот она, любовь!” — говорит Таня.
— У! Это неинтересно!
— Почему ты думаешь? Ты знаешь, что такое любовь?
— Конечно. Это когда целуются и любуются.


Жили-были сто ребят.
Все ходили в детский сад.
А потом ложились спать.
Начинай считать опять.


Была гроза. Игорь ел за столом. Сверкнула молния. Я сказал:
— О, молния!
Он встал из-за стола, подошел к окну и сказал:
— Давно я молнии не видел!
И верно! С прошлого лета, то есть больше полугода (а это огромный срок в жизни ребенка), он не видел молнии, а все же не забыл о существовании такого явления природы.


— Дедушка, мне папа километр подарил.
— Какой километр? — удивляюсь я.
— Который на север показывает.
— Может быть, компас?
— А, да! Компас!


— Дедушка, а как они жевали Добрана?
— Какого Добрана?
— Ну ты в сказке читал: “Стали они жить-поживать да Добрана жевать”.


Играет в песочке с кубиками и игрушками и приговаривает про себя:
— Тут норка. Туда маленькая мышка полезла, а там оказался волк. И вылезла, и стала плакать... Маленький кремль стоит. Теперь больше кремль стал. Копал, копал — получилась нора у мышки подземная. Это маленький сыночек у нее. Он делал домики мышатам из песочка. Это лужа маленькая из песочка. Через эту лужу не ходят. Она уже засохла... “Ура! Шведская наша армия!” — кричит мышка. Здесь была вся земля, а здесь был окоп. Пришли фашисты: “Тра-та-та-та!” А она вырыла себе норку, и мышка сама потерялась. Теперь добра она не наживает. Только книжки читает. И песни поет. И пошла домой.


Ехали с Игорем в зоопарк. По дороге фантазировал:
— В зоопарке один морж, один слон, один тигр — и больше зверей нету... Это я шучу!


Гуляли в Тимирязевском парке. Игорь поймал двух зеленых гусениц, бережно посадил в коробочку. Шедшая навстречу женщина полюбопытствовала: заглянула в коробку.
— Фу, какая дрянь! — говорит.
Игорь (изумленно). Разве дрянь?! Дедушка, правда не дрянь? У них ножки есть!!


Вышли с Игорем во двор. На нем бумажная шапочка корабликом, которую сделала по его просьбе Лида. Маленькая девочка, лет трех, увидела его, захлопала в ладоши, закричала:
— Маленький принц! Маленький принц!
— А ты мартышка! — ответил Игорь.
Наверно, решил, что “принц” — это что-то оскорбительное. А может быть, “мартышка”, по его мнению, не ругательство. Ведь называет же он сам себя горилленком.


Ездили в зоопарк. Как только приехали, спросил:
— А где змея? Пойдем змею смотреть.
Я предлагал посмотреть зверей сначала на старой территории, потому что змея — на новой.
Нет! Заладил:
— Хочу змею!
Пошли с ним на новую территорию, посмотрели змей разных пород.
Вернулись на старую территорию, и тут вдруг вопрос:
— А орел где?
Опять ничего другого не хотел смотреть, кроме орлов. Оказалось, что разговаривал с Тамарой и спросил, каких зверей она видела в зоопарке. В числе упомянутых ею были змея и орел, то есть как раз те, которых он еще не видал.
После того как посмотрели орлов, еще долго ходили по зоопарку, и он спрашивал:
— А еще есть что-нибудь новое?
То есть зверь, которого он еще не видел, новый для него.
Наверно, хотел удивить Тамару зверем, которого она не видела.
Когда приехали домой, хвастливо сказал Тамаре:
— Ты видела одну змею, а я видел много змей.


После того как видел змей в зоопарке, Игорь слепил из пластилина змею. Попросил меня слепить другую, поменьше — чтоб были папа-змея и мама-змея — потом еще маленьких сыночка и дочку.
На другой день Лида рассказывала, что ночью он проснулся, вылез из кровати и не хотел ложиться.
— Там змея, — говорил.
Потом рассказывал мне:
— Ночью мне показалось, что у меня в кровати змея.
Скорее всего, ему приснилась змея, но он еще не всегда отделяет сны от действительности.


Ехали с Игорем на такси. На перекрестке дорогу переходил мужчина на костыле. Одна нога у него была в ботинке, другая — в теплом шерстяном носке. Он на эту ногу не наступал. Игорь увидел, как закричит:
— О! О! Смотри — ботинок потерял!
Шофер чуть не лопнул со смеха.
У ребятишек в детском саду часто соскакивают с ног ботинки, туфли или сандалики. Явление это у них привычное. Вот Игорю и показалось, что дяденька просто потерял ботинок и теперь ходит в одном ботинке, подпираясь костылем, чтоб не испачкать ногу в носке.


Были в детском городке парка культуры и отдыха. Там есть и ящик с любимым песочком, и качалки, и осаждаемая со всех сторон горка для спуска на коврике. Но главным образом детишки борются за место у штурвала фанерного парохода, стараясь вытеснить друг друга и покрутить рулевое колесо, воображая себя взаправдашними моряками.
Неожиданно слышу крик Игоря:
— Ну-ка, пустите! Отойдите! Дайте маленькому покрутить!
Смотрю: Игорь отыскал среди ребят малыша двух с половиной лет.
— Иди сюда, — говорит. — Они дадут тебе покрутить. Дай руку, я отведу тебя.
Взял малыша за ручку, протащил сквозь толпу ребятишек, толпившихся на “пароходе”, вытеснил ребят, которые завладели штурвалом.
— Крути, — говорит малышу.
Малыш стал с упоением крутить штурвал.
— Как тебя звать? — спрашивает Игорь.
— Сережа.
— А меня Игорь. Сколько тебе лет?
— Два с половиной годика.
— А мне четыре. Теперь мы с тобой знакомы.
Вообще он легко сходится с ребятами. Особенной симпатией его пользуются маленькие, которым он любит оказывать покровительство.
Родители Сережи, наблюдавшие эту картину, говорят:
— Скажи мальчику спасибо, за то что он дал тебе покрутить.
Сережа сказал “спасибо”.
— Пожалуйста, — вполне серьезно ответил Игорь.
Потом Сережа дал покрутить Игорю.
— Спасибо, — взяв штурвал, сказал Игорь и добавил: — А ты мне скажи — пожалуйста.
Потом он учил Сережу кататься с горки, вместе играли в песочек. Когда родителям пришла пора уходить, Сережа ревел и рвался к Игорю. Его никак не могли унять. Но Игорь и тут нашелся:
— Приходи завтра в это же время в парк, я тоже тут буду, и будем снова играть.
Согласие было получено, и слезы кончились.


Гуляли в зоопарке. Проход по одной из дорожек был перегорожен доской, к которой была прибита надпись: “Проход воспрещен”. Когда Игорь хотел пролезть под загородкой, я сказал, что туда нельзя.
Неподалеку продавалось мороженое. Мы сидели на лавочке возле загородки с запретительной надписью и ели мороженое. Игорь увидел, что воробьи свободно пролетают под загородкой на запрещенную территорию, и спросил:
— А воробьям можно под этим проскакивать?


После месячного пребывания на детсадовской даче родители взяли на один день Игоря погостить дома и привезли его на дачу к нам. Я удивился происшедшей в нем всего лишь за один месяц перемене. Это был тихий, спокойный ребенок, без какой-либо свойственной его возрасту стремительности, порывистости. Голос был тихий, ровный, какого я у него никогда не слыхал. Он не кричал, не порывался куда-то бежать, не смеялся, и если улыбался иногда, то какой-то спокойной, я даже сказал бы, снисходительной улыбкой. Спокойно спрашивал, если его что-нибудь интересовало, спокойно, без свойственного ему увлечения, отвечал, если его о чем-нибудь спрашивали. Проходя по улице и увидев в каком-нибудь дворе играющих ребят, он спрашивал, во что они играют. Последив за игрой с минутку, он улыбался своей спокойной снисходительной улыбкой, и мы отправлялись дальше. Казалось, переменилось не только поведение, но сам характер ребенка.
Вечером родители повезли его обратно на детсадовскую дачу. Он ехал безропотно, без слов, без возражений. По дороге родители почему-то передумали и решили взять его на оставшуюся часть лета домой. На следующее утро Игорь был снова у нас, и я еще раз был удивлен происшедшей в нем перемене. Это был очень живой, подвижный, веселый, разговорчивый, даже, я бы сказал, болтливый ребенок. Он бегал, прыгал, кричал и громко смеялся. Словом, это был прежний маленький чертенок — ничто не переменилось в нем.
Возможно, вчера мысль о том, что ему предстоит снова разлука с родителями, подсознательно тревожила его и убивала в нем инстинктивную радость бытия.
Петр рассказывал, что, уезжая с дачи, он говорил ребятам:
— Ребята, я уезжаю домой!
И раздарил им все свои игрушки.


Ездили с Игорем в Архангельское. На загородной дороге он увидел светофор, на котором были нарисованы глаза и рот. Спросил:
— А для чего на светофоре глаза и рот? Чтобы видеть и есть?


В лесу пекли на костре картошку. Игорь поделил доставшуюся ему картофелину на кусочки величиной с ноготок и сказал:
— Чтоб больше было.


Сидим во дворе на лавочке. Откуда-то доносится по радио минорный марш. Игорь говорит:
— Это музыка скучная. Это солдаты уходят с войны. Правда, дедушка, когда солдаты уходят с войны, у них такие глаза?
— Какие?
Опускает ресницы, почти закрывая глаза.
— Это потому, что на войне скучно.
Прислушивается к музыке:
— Это по телевидению сейчас показывают, как солдаты уходят с войны.
— Почему ты так думаешь?
— Потому, что музыка скучная.
Можно не сомневаться, что словами “скучно”, “скучная” он заменяет слова “грустно”, “грустная”, которых еще не знает.


— Дедушка, а кто это такая, Кибернетиха?


Нарисовал что-то вроде усеченного конуса.
— Что это? — спрашиваю.
— Это такое... забыл — что крутится.
— Колесо?.. Карусель?
— Не только колесо и не только карусель крутится.


К вечеру разыгрался, надел мою белую рубашку, которая ему до пят. Из-под рубашки видны ноги в красных пуховых носочках, которые связала ему бабушка Маня. Длинные рукава свисают вниз, словно крылья.
Говорит:
— Я гусь.
На самом деле в своих красных носочках похож на гуся.
Ходит по комнате, согнувшись, и говорит:
— Вот такие бывают гуси. Вот так согнутся, а сами на своих лапах ходят.


Я наделал Игорю по его просьбе из пластилина кубиков. Потом они с Тамарой наделали кубиков, но более небрежно и гораздо больших размеров. Говорю Игорю:
— Что же это у вас такие большие кубики? Не хватило терпения сделать маленькие?
Пришла Тамара. Игорь говорит:
— Знаешь, что дедушка сказал: “Наши кубики нетерпеливо большие”.


Ездили за город. Увидел на обочине лесной дороги оставленный кем-то мотоцикл ярко-зеленого цвета. Сказал:
— Вот мотоцикл стоит, зелененький, как кузнечик.
Мотоцикл, стоявший на опоре, с несколько приподнятым над землей задним колесом, был на самом деле удивительно похож на готовящегося прыгнуть кузнечика.


— Дедушка, знаешь, дельфины, они с колесами.
— Да что ты?!
— Я хотел пошутить.


На даче любит ходить к новостройке и рыться в куче песка, отыскивая разные камешки, которым, не задумываясь, дает названия по сходству со знакомыми предметами: “катушка”, “ромашка”, “подушечка”, “лодочка”, “диванчик”, “дедушкин табачок” (похож на гриб, именуемый дедушкиным табачком).
Очень белый камешек почему-то назвал: “Белоснежка”.
Говорит:
— Смотри, я какой кругленький камешек нашел, как мячик.
Очень ценит, если попадется хоть маленький обломок чертова пальца, которые называет чертовыми камешками.


Погода испортилась. Сидим дома и смотрим в окно. По небу ползли низкие темные тучи.
— Видишь, — говорю, — какие низкие облака? Кажется, можно достать рукой.
— Нет, рукой нельзя, — деловито говорит Игорь. — Палочкой можно.


Возит по своей руке игрушечный трактор, оставляющий на теле следы гусениц.
— Будешь полосатый, — говорит ему Лида.
— Как тигренок, — подхватил Игорь.


Вынимает из кармана пуговицу и показывает мне:
— Вот это я в детском саду нашел. Сам потерял, и сам нашел.


Рассматривал с Таней в журнале японский рисунок.
— Бабушка, смотри, смешно очень: неправильно нарисовали снизу деревья, а сверху речка течет.
— Действительно! — поддержала разговор Таня. — И облака неправильно. Облака голубые не бывают.
— Ну, японцы же по-другому рисуют, — сказал Игорь.


Бегал по дому, что-то искал и говорил:
— Нам бы чего-нибудь крепенькое.
Оказалось, что строили с Тамарой из диванных подушек дом и нужно было сделать крышу.


Проходили с Игорем по улице мимо витрины игрушечного магазина.
Говорит как бы про себя:
— Хоть бы купили игрушку какую, что ли!


Шарит палкой под шкафом, вытаскивает по очереди пузырек от духов, закатившийся шарик, деревянный кубик, оторвавшуюся от куклы-голышки ручку. Говорит:
— Вообще здесь много всякого хорошенького.
На игрушки свои не обращает внимания, а вытащенную из-под шкафа заваль ценит.


Взял у отца пачку фотографий, часть которых была снята во время пребывания в Крыму.
— Вот смотри: море такое было в Крыму. Там волна запрыгивала на берег.
Показывает другую фотографию:
— Это экскурские пароходы.
Показывает еще фотографию:
— Это уже не Крым.
— А что?
— Пальмы! Африка.
Показывает фотографию, на которой пароход ниже горизонта моря. Говорит с недоумением:
— Почему же наверху море? Это, что ли, подводный корабль плывет?
Смотрит на фотографию с вулканом:
— Вообще в Крыму не бывает вулканов. Это надо в Америку ехать.


Рассказывает:
— Когда мы вечером ложились спать, кино про шпионов видели. Два было шпиона. Одного заперли в машине. Он раз! — разбил окно и вылез. Там матросы были, капитаны. Они там узнавали одну машину. А один дядька позвонил — шпион-то! Потом капитан пошел, где не надо искать, и сказал... Ха-ха-ха! (Не может удержаться от смеха.) Смешно так сказал, не помню что!


Рассказывая Игорю сказку, Таня сказала:
— Это произошло быстро...
— В один миг, — подсказал Игорь.


К первому сентября не все ребята пришли в детский сад. Особенно ждал Игорь своего лучшего друга Валерика. Наконец пятнадцатого сентября Игорь возвращается из детского сада:
— Ты знаешь, сегодня мой друг пришел. Угадай кто?
Я уже знаю, что угадывать с первого раза не полагается, и нарочно долго ломаю голову:
— Миша?
— Нет.
— Дима?
— Нет.
— Павлик?
— Да что ты? Ха-ха! Павлик уже давно пришел, как и я!
— Так кто же? — спрашиваю. — Валерик?
— Да!
— Ты радовался, когда Валерик пришел?
— Нет.
— Почему же?
— А в детском саду нельзя громко смеяться.


Видел автомашину заграничную. Стал объяснять, какая она:
— Здесь вот так, а здесь так, тут вот это, а здесь такая вот ровная штука, а здесь такая длинная, как колбаса квадратная.


Рисовал, все время меняя карандаши. Потом говорит:
— Этот карандаш плохой, а этот еще плохее!


Игорь играет с Таней. Строят домик.
Игорь (торопливо, как бы захлебываясь словами). Давай, мы как будто маленькие крокодильчики, строили себе домик и жили в нем, а нам кто-то сломал крышу...
Таня. Говори помедленнее. Почему ты так быстро говоришь?
Игорь. Я хочу быстрей играть.


Играем с Игорем на диване. Говорит:
— Давай, как будто я пчелка маленькая, а ты мама. Как будто мы пчелы, играли вот тут на пляже. Мы как будто маленькую пчелку купали (пчелку изображает тряпичная кукла-лисенок). А она кричит: “Не хочу!” А мы ее как бросим далеко в море. А кубики, знаешь, как будто рыба... Правда, пчелки любят рыбок?.. Я не пчелка. Я умею рыбок ловить. А он (лисенок) будто мне помогал. Рыбка осталась у нас, а пчелка плавает вообще. Я как будто была пчела. Как будто я потом прилетел и поймал маленьких пчелят.


После того как был в зоопарке, рассказывает:
— Там такая птица... Пульван.
— Павлин, может быть?
— Да.


Игорь просит купить ему и его другу Юре маски для представления в детском саду.
— Мне, — говорит, — зайчиковую надо, а ему медведную.


— Игорь, тетя Ляля передала тебе апельсин и привет.
— Не хочу апельсин. Давай привет.


Просмотрев по телевидению фильм, спрашивает:
— А почему белогвардейцы не ели и никто не ел?
Я стал припоминать содержание фильма и убедился, что были показаны бои, походы, даже выступление самодеятельности, а вот такая важная вещь в жизни, как принятие пищи, выпала из поля зрения создателей фильма.


Злятина, зрятина.
Злятина, козлятина!

(Кричат тому, кто сердится.)


Спрашиваю:
— Ну, как вы живете в детском саду?
— Покушаем и пойдем гулять, потом покушаем и ложимся спать.


Приносит мне слепленное из пластилина подобие крокодила с зубастой пастью.
— Угадай, — говорит, — что это?
— Крокодил, — говорю.
— Не угадал! Подъемный кран. Хочешь, и тебе такой сделаю?
— Хочу.
— Хочешь, сделаю тебе красивее, чем этот?
— Хочу, конечно.


Любит выпрашивать подарки, ради чего выдумывает всевозможнейшие предлоги:
— Дашь подарочек, расскажу, что сегодня в детском саду на обед ел.


Играл, бросая своих овечек в загон. Вдруг застыл с деревянным домиком в руках и громко расхохотался:
— Я домик хотел тоже бросить!


Слепил из пластилина две фигурки. Говорит:
— Это будет милиционер. А это сотрудник.
— А кто такой сотрудник? — спрашиваю.
— Он проверяет документы.


— Дедушка, меня вот что интересует: когда поезд едет, а муха летит по вагону, то муха трясется?


Андрей-воробей,
Не гоняй медведей!
Медвежки боятся,
На землю садятся.


У Игоря под глазом вскочил ячмень.
— Что это у тебя под глазом? — спрашиваю.
— А это у меня этот... овес.


Игорь бегает по комнате босиком.
— Надень сейчас же носки, — говорит Лида.
— Да! Сама-то в чулках, а чулки-то все в дырочках!


Вышли с Игорем во двор, где увидели гулявшего Колю. Игорь спросил:
— Ты давно гуляешь?
— Да, — говорит. — Только что вышел. А вы?
— Мы тоже давно, — говорит Игорь. — Только что пришли.


В детском саду девочка Адва, дочь иностранца из близлежащего посольства.
Спрашиваю:
— Игорь, а Адва умеет по-русски говорить?
— Плохо. Говорит: мороток (молоток), граза (глаза). Говорит: “Игорь”, а потом целуется — подходит и волосы мои целует.


— А я сегодня петуха ел... живого!.. Это я наврал. Жареный был.


Таня рассказывает Игорю сказку.
— ...Котенок и медвежонок пробирались по лесу. Уже было поздно. Совсем темно...
— А сколько было часов?


Игорь начал считать. После шестнадцати сказал девятнадцать. Я поправил. Он был не в духе и стал капризно настаивать:
— Нет, девятнадцать!
— Но я же, — говорю, — лучше знаю, что после шестнадцати — семнадцать.
— А я хочу, чтоб было девятнадцать.
— Нельзя, миленький, чтоб было девятнадцать. Всю математику придется переделывать из-за тебя.
— Ну и пусть!


Путает слова “кирпич” и “камень”. Это у него синонимы.
Играл в пиратов, которые зарывали клад.
— Здесь, — говорит, — у них драгоценный кирпич был.


Маленький Алеша хорошо ест — толстенький, румяный, кругленький. Алешина мать говорит Игорю:
— Надо побольше кушать. Вот и ты будешь как наш Алеша.
— А я и не хочу быть похож на вашего игрушечного Алешу!


Игорь пришел со двора замерзший. Сказал:
— Погода очень хорошая.
— Почему?
— Там снег танцует.
Я посмотрел в окно. Ветер передувал снег с места на место, образуя маленькие завихрения.


Слепил из пластилина солдата со шпагой.
— А это что у него? — спрашиваю.
— Шпика.
— Может быть, шпага?
— Ну да, шпага!


Лида говорит:
— Игорь, дай мне нож, вон лежит.
— А ты что, вельможа какая-нибудь?


— Дедушка, а пантера маленькая злая?
— Нет, маленькая не злая.
— А которая уже в школу ходит?
— Та может быть злая.


Играет на полу и бормочет про себя:
— Тут шла криновогая баба... Тут мужичок с коготок... Я придумал такую машину, летающую на облаках. Две машины столкнулись. Тут и милиционер: “Послушай, друг, что ты нарушаешь движение?” Летит динозавтра...
Поднимает в руке слепленное из пластилина длинношеее животное без ушей.
— А это что у тебя за животное? — спрашиваю. — Без ушей почему-то.
— Хи-хи-хи! Три-хи-хи! А это старинное животное — динозавр!


Я спросил Игоря об одном мальчике, с которым он обменивался почтовыми марками.
— Он уже большой, — говорит Игорь. — В восьмом классе учится. Ему тридцать лет, наверно.


По просьбе Игоря рисовал море с плывущим пароходом. Потом он захотел, чтоб я еще нарисовал лодку. Пришлось поместить лодку на переднем плане, то есть ниже парохода. Игорь посмотрел и говорит с недоумением:
— Что ли, она затонула? Или это подводная лодка?


Лепили с Игорем из пластилина индейцев. Я сделал возле вигвама загон для скота.
— Здесь, — говорю, — у них будет скот жить.
— А скота у них не будет, — говорит Игорь. — Хотя нет, — спохватился он, — пусть у них будет один скотенок.