От пяти до шести лет

Утром в день рождения спрашиваю Игоря:
— Кто к тебе на день рождения придет?
— Будто не знаешь! Ребята придут.
— А зачем к тебе ребята придут?
— Зачем! Зачем! Они принесут мне подарки, а я им дам подарки, а потом поедим и пойдем во двор, соберем железо и сделаем танк.
— А девочек в танк возьмете?
— Нет. Они боятся. Под водой поплывем, а они: “Ай! Ой!” Из люка пых, пых, пых — и плывут!..


— Послушай, — говорит Игорь, — сейчас я расскажу тебе историю. У нас в детском садике Маринку считали самой умной, потому что она хорошо кушала: все съедала, ничего не оставалось. И все говорили: “Вот умная! Умная! Умная!” А вчера каждому нужно было сложить в коробочку пять кружочков, поверх них пять четырехугольничков и еще сверху пять треугольничков. Когда открыли у всех коробки, у меня было все правильно. А Маринка оказалась дура. Она все перепутала: треугольнички лежали с кружочками и четырехугольничками, все перемешанные!


Смотрели детскую телепередачу: сказку, иллюстрированную неподвижными рисунками слоненка, осленка и других зверей. Когда передача окончилась, Игорь спросил:
— Дедушка, а звери живые были?
Я сказал, что звери были нарисованные.
— Ты же заметил, — говорю, — что они не двигались?
— Нет, дедушка, они двигались: бегали, кувыркались, копали лопатами землю, спускались с горки...


Не слушался бабушку Таню и считал себя с нею в ссоре.
Приносит показать мне привезенный из дому бивень моржа.
— Дедушка, смотри, бивень мамонта.
— А может быть, это бивень моржа? — говорит Таня.
— А ты не прилизывайся!


Игорь попросил Таню достать стоявшую на шкафу фарфоровую фигурку.
— С удовольствием, — выполняя его просьбу, сказала Таня.
— Почему с удовольствием?
— Потому, что ты человек хороший, и мне доставляет удовольствие сделать то, что ты просишь.
— А!
Спустя некоторое время мы рисовали с ним. Вдруг говорит:
— Бабка Танечка! Пойду покажу ей картинку!


Лепил из пластилина по просьбе Игоря верблюда, но морда верблюжья у меня никак не получалась. Игорь говорит:
— Дай мне верблюда. Научу тебя я, как морду верблюду делать, а то я сам не знаю, как ему морду делать.
(И верно! Иной раз не знаешь чего-нибудь сам, возьмешься объяснять другому — и сам поймешь.)


Таня рассказывала Игорю детективную историю о похищении из нью-йоркского музея какой-то знаменитой картины, которую охраняли двое сторожей, четверо полицейских и сторожевая собака.
— Потом оказалось, что сторожа и полицейские были подкуплены, — сказала Таня.
— А собака не могла быть подкуплена! — поспешно вставил Игорь, и его лицо осветилось торжествующей улыбкой гордости неподкупностью зверя.


Есть у Игоря резиновая кошечка с умильным выражением глаз. Однажды, забираясь на спинку дивана, взял эту кошечку и сказал:
— Давайте возьмем эту бедную кошечку. Она будет с нами играть.
Я спрашиваю:
— Почему же она бедная?
— Так!


Уверял меня, что карасята живут на суше. Я утверждал, что — в воде.
— Но они хоть иногда, иногда-преиногда ведь вылезают на берег?


Ходили с Игорем в Тимирязевский парк. Там ручей и обширное болото с тритонами. Ребята разных возрастов ловят тритонов кто сачком, кто старой корзинкой, кто просто руками. Когда попадается особенно крупный тритон, кричат:
— Королевский тритон!
Или просто:
— Король!
Нам с Игорем тоже посчастливилось выловить одного большого тритона. Ребята подходили, заглядывали в банку с тритоном.
— Ого, — говорили. — Король! Короля поймали.
Игорь пришел домой с уловом. Заявил с гордостью:
— Царя поймали!


У нас новое увлечение. Чуть ли не ежедневно ходим ловить тритонов. Однажды отправились прямо с утра и вернулись с хорошим уловом. После обеда я прилег на диван. Таня читала Игорю книжку. Потом он пришел, залез ко мне на диван. Посидел молча. Я говорю:
— Пойдем за тритонами?
Он обрадовался. Сказал:
— Дедулька!
Принялся прыгать, дурачиться, обнимать меня.
Без сомнения, я угадал его желание и то, что ему самому неловко было просить меня тащиться на болото вторично.


Однажды возвращаемся с ловли тритонов. Таня спрашивает:
— Игорь, тебе не холодно на дворе было?
Он сказал:
— Сначала, когда шли туда (на болото), было холодно, и потом было холодно, а как только поймали одного тритончика, сразу стало тепло.


Гуляли в лесу. Игорь сорвал пушинку с вербы:
— Дедусь, посмотри, какого я котика сорвал прелестного!


Перед обедом настойчиво уговаривали Игоря помыть руки. Потом как-то забыли об этом. После обеда он говорит с торжествующей улыбкой:
— А руки-то я и не помыл!


Лепили с Игорем из пластилина. Сделали дом. Он нечаянно прижал его коленом и смял.
— Что же ты так дом изувечил? — говорю я.
— Изувечил? — удивился он. — Что, там овечка, что ли, сидит?


В магазине покупали Игорю матросскую фуражку. Надев фуражку, он критически посмотрел на себя в зеркало.
— Ну, — говорит, — шпана!
— Что, не будете брать? — не то испуганно, не то озабоченно спросила продавщица.
— Нет, — махнул Игорь рукой. — Возьмем!


Играем в морские приключения после чтения “Незнайки”.
— Акулу возьмем на буксир, — говорит Игорь, — она будет коротышек от врагов защищать. Стекляшкин тоже поплыл, да за бочку зацепился: дрын! Да и в бочку свалился! Вниз головой! Враги его засмолили да и бросили в воду. И все. А его там акула съела. Он плыл, плыл, увидел свою знакомую акулу. Она его за ножки взяла. Она приплыла на берег, да и все. Они там подружили.


Петр учит Игоря читать. Дал ему мою книжку и велел прочитать фамилию на обложке.
— Эн, о, эс, о, вэ, — читает Игорь по буквам.
— Ну и что получилось?
— Пушкин?
(До этого они читали сказки Пушкина, и Игорю такой писатель уже был известен.)


Ходили с Игорем и его приятелем Сережкой в парк. Сережка ударился ногой о пень. Игорь, чтоб утешить его, сказал:
— Я тоже раз стукнулся ногой по пеню.


Рисовал цветным мелком и, уронив на пол, разбил его вдребезги.
— Ну ничего, — говорит. — Положим все дребезги в коробочку.


— Дедушка, ты знаешь, мы с мамой и папой ходили вчера в зоопарк, а там была птица; знаешь, как называется? Председатель!
— Может быть, секретарь?
— А, да! Секретарь!


Очень долго играли в ванной. Делали мыльную пену, пускали корабли, устраивали бурю. Наконец Игорь посмотрел на меня каким-то смущенным, уставшим взглядом и сказал:
— Знаешь, дедусь, мне, по-моему, уже неохота больше в это играть!


Играли в Химках возле огромной лужи, где было очень удобно пускать бумажные кораблики. Игорь спросил, сколько еще можно играть. Узнав, что полчаса, удовлетворенно сказал:
— Полчаса — это много. Мы с мамой полчаса поезда ждали. Я спросил, сколько ждать. Мама сказала: полчаса. Мы долго ждали!
Я сказал:
— Полчаса ждать — это долго, а когда играешь, время быстрей идет.
— Да, — согласился Игорь.


В лесу хотел поймать ящерицу, но она убежала. Говорит:
— Она на таком далеке от меня сидела, что я не успел схватить.


— Знаешь, дедусь, вчера я был у бабушки Мани и видел, как по улице настоящая лошадь шла... Живая!!!


Приходит с отцом из зоопарка.
— Ну, кого в зоопарке видел? — спрашиваю.
— Тюленя. Черный, как резина!


Мы с Игорем видели с балкона, как кошка подкрадывалась к зазевавшемуся воробью. Начали кричать и прогнали кошку.
— Знаешь, — говорит Игорь, — пусть кошка поймает воробья, мы отнимем у кошки, и у нас воробей будет.
(Он давно мечтает поймать птичку.)


За обедом Игорь говорит Тане:
— А один маленький мальчик из нашего детского сада уже клубнику ел.
— Интересно, почему один маленький мальчик мне говорит об этом? — как бы ни к кому не обращаясь, спрашивает Таня.
Игорь смотрит на нее вопросительно, но тут же поняв, что его намек разгадан, заливается смехом. Говорит:
— Вкусная была!


Намек не пропал даром, и на следующий день Игорь сидит за столом и ест клубнику. Сначала он съедает самые маленькие и самые незрелые ягодки.
— Почему же ты больших не ешь? — спрашиваю его.
— Хочу оставить маме.
Постепенно он все больше входит во вкус. В конце концов на тарелке остаются четыре самые крупные ягоды. Вижу, что ему очень трудно бороться с собой. Говорю:
— Раз клубника появилась в продаже, то мама тоже, конечно, купила.
Обрадованно доедает оставшиеся ягоды, а я начинаю понимать, почему раньше, когда ел черешню, он тоже начинал с самых маленьких и незрелых ягод, постепенно доходя до более крупных. Я думал, он просто оставляет то, что повкусней, на потом. Оказывается, он для мамы берег.


Пойманный в лесу еж с аппетитом лакал молоко, так что брызги веером взлетали кверху.
— Смотрите, салют! — сказал Игорь, показывая на разлетающиеся брызги.


Отец подарил Игорю альбом с рисунками эволюции животного мира. Игорь очень любит рассматривать этот альбом, выясняя, какое животное от какого произошло. Все эти мамонты, бронтозавры, ихтиозавры внушают ему какой-то романтический интерес.
Такой же интерес вызывают у него и первобытные люди, индейцы, вообще дикари.
Однажды мы лепили с Игорем разных доисторических мамонтов, носорогов, саблезубых тигров, людей. Слепили и динозавра.
Игорь вдруг спохватился:
— А когда были динозавры, людей-то не было еще!
Пришлось людей из игры исключить.


Ездили с Игорем на прогулочном пароходике по каналу. Пока ждали пароход на пристани, он все спрашивал:
— А скоро корабль придет? Мы на каком корабле поедем?


Показывает мне банку с рыбками:
— А ты знаешь, откуда рыбки? Я вечером положил в банку камешек, налил воды, а утром встаю — там рыбки!
(Накануне он сам ездил с отцом на Птичий рынок за рыбками.)


Играет со своими игрушечными зверушками, говоря за них:
— И тут, ниоткуда возьмись, запищал заяц!
Или:
— Человечек хотел спрыгнуть в воду, но не тут-то был: там акула сидела.
Однажды я попросил на минутку его любимый маленький карандаш.
— Да! Возьмешь на минутку, а потом напоминай как звали!


Игорь еще плохо ориентируется во времени. Часто спрашивает:
— Что сейчас, утро, или уже вечер, или день?
Однажды проснулся после дневного сна. Зевал, зевал; слез с кровати, сидел. А потом:
— Что это — сегодня, или еще вчера, или уже завтра?..


Нашел где-то кусок черной смолы.
— Что это? — спрашиваю.
— Смола.
— Зачем тебе?
— Хорошо пачкается.


Расшалился так, что унять нельзя: прыгает на диване, как на батуте. Таня спрашивает:
— А что сказал бы папа, увидев, что ты так бунтуешь?
— Смеялся бы.
— А мама?
— Сердилась бы.
— А дедушка?
— Тоже смеялся бы.
— А тетя Тамара?
— Беспокоилась бы.


Как-то спрашивает:
— Что сегодня по телевидению будет?
— “Операция “Трест”.
— Трест?.. Что, там кто-то треснул кого-то, что ли?


За обедом не соглашается есть, пока Таня не начнет рассказывать ему какую-нибудь занимательную историю. Однажды увлекся едой и не заметил, что история кончилась. Вдруг спохватился:
— Ну, рассказывай! Что, я должен зря есть?!


Шли с Игорем из леса в районе Тушина. Дорога длинная, идти скучно. В такой ситуации лучше всего мечтать. Игорь мечтает:
— Мне хочется купить четыре хомячка, нет, пять хомячков. Двух отдам в детский садик, одного дома оставлю. Одного — бабушке Мане, и одного — вам. Куплю синичек (снова определяет общее количество и кому сколько достанется). Куплю еще пять цыпляток. Нет, одиннадцать цыпляток... Нет, двадцать цыпляток. Девять отвезу бабушке Мане, девять — себе и одиннадцать — вам... нет, двенадцать вам (небольшая ошибка: всего на одну единицу второго разряда). Вам два будет беленьких, два рыженьких, один желтенький и один серенький; бабушке Мане два желтеньких, два сереньких... (и т.д.); мне два сереньких, три желтеньких... Нет, лучше четыре желтеньких... — И так всю дорогу.


Лепили с Игорем деревья из пластилина и первобытных людей, живших в доисторическом лесу. Игорь слепил что-то вроде колонны.
— Это, — говорит, — была как будто первая скульптура в мире.


Игорь в детском саду учится кататься на велосипеде.
Я говорю:
— Ты не езди по асфальтовым дорожкам. Если упадешь, можешь больно удариться об асфальт. Езди по земляным дорожкам. Там падать мягче.
— А там у нас молодое деревцо посажено. Вдруг я упаду да прямо на деревцо. Евгения Анатольевна сказала, зеленые насаждения беречь надо.


Гуляли в лесу. Мне захотелось есть. Я спросил Таню, не взяла ли она с собой конфет. Оказалось, нет. В следующий раз, когда шли в лес, Игорь дважды предупредил меня:
— Дедушка, не бери конфет. У меня вафли есть. Мне в детском саду на полдник дали, а я не съел.
В лесу усиленно угощал нас своими вафлями.


Пускали мыльные пузыри с балкона. У Игоря несколько пузырей слиплись комком, облипли снизу мыльной пеной, ветер подхватил всю эту комбинацию, поднял кверху и стремительно понес в сторону.
Игорь сказал:
— Это авиаграмма.
Я не сразу понял, что это слово он образовал по аналогии с радиограммой.


Удили рыбу в пруду, вокруг которого сидели во множестве такие же незадачливые, как и мы с Игорем, рыболовы. Игорь сказал:
— Надо будет наловить рыбы в реке и напустить в этот пруд, а то люди приходят, сидят, сидят...


Звонит по телефону:
— Дедуля, я поймал кузнечика, большого такого, величиной с палец... забыл, как этот палец называется: сначала мизинец, здесь другой, потом еще... А! Вспомнил: руководительный.
— Указательный, — говорю я.
— А, да! Указательный.


Игорь сидит на веранде совершенно один. Вдруг говорит:
— Духота невероятная! Прямо голова раскалывается!
(Накануне он слышал, как эти слова говорила соседка.)
Входит отец:
— Кому ты это говоришь?
— А кто услышит!


Игорь рассказывает содержание виденного кинофильма:
— Была война. А там фашистская цистерна с бензином была. Вдруг из пулемета: тра-та-та-та! Попали в цистерну. Бензин потек. А один фашист — сейчас смешно будет — закурил и бросил спичку. А бензин — п-ф-ф-ф! — и сгорел. Приходит фашистский генерал: “Заправить машины!” А заправлять нечем! Ха-ха-ха!



Услыхал слово “пульверизатор”. Говорит как бы про себя:
— Пульверизатор. Что он, пулями стреляет?


— Дедусь, почему говорят: “Червячка заморить”?
— А ты где слышал?
— По телевидению говорили: “Надо червячка заморить”. А зачем его морить?


Игорь играл с солдатиками на полу. Штора была закрыта, а на дворе светило солнце. Игорь заметил пробивавшийся сквозь штору свет. Говорит:
— Дедуля, включи солнышко.
Я даже не сразу понял, что моя задача заключалась в том, чтоб открыть штору.


Игорю звонит по телефону его двоюродный брат Саша.
Саша. Здравствуй, Игорь!
Игорь. Здравствуй.
Саша. Ты что делаешь?
Игорь. Что делаю? Возле телефона стою.


Возвращались с Игорем из детского сада. Во дворе он увидел Леночку, которая вернулась из детского сада раньше и уже вышла гулять. Игорь сказал ей, что сейчас переоденет мокрые чулки и тоже выйдет гулять.
Дома торопил с переодеванием. Говорил:
— Пойдем скорей, а то Леночке одной во дворе скучно.
В другой раз, играя с Таней, старательно втягивал в игру и меня.
— А то тебе скучно, — говорил он.


Игорь — Тамаре:
— Пойдем играть. Я буду доисторический котенок, а ты — доисторическая тетка...
Немного погодя:
— Нет, ты будешь тетенька, а не тетка.


— У меня два друга в детском саду, да один у бабушки Мани, да я еще. Сколько всего будет?


Сидим на диване. Это пароход. А на полу у нас море. Игорь бросает пластмассовый кубик в море:
— Это будет бутылка. Она будет плавать по морю. Ее бросили матросы и положили письмо, что у них случилось кораблекрушение, чтоб к ним пришли на помощь. А тут кит плывет. Как хвостом огромным плюхнет, так брызги. И еще у него фонтан... Дедушка, а откуда у кита фонтан?


— Мне приснилось, — говорит Игорь, — что папа подарил мне собаку.
(Он давно мечтает о собаке.)
— Ты с ней играл? — спрашиваю.
— Нет.
Он усмехнулся: должно быть, подумал, что я подразумеваю игру с автомобильчиками или с солдатиками.
— Что же ты с нею делал?
— Ну, мы бегали с ней.
Потом он сказал, что папа обещал подарить ему собаку самку, чтоб она вывела ему щенят. Спрашивает:
— А она сколько может вывести? Двоих?
— Может двоих, может и шестерых, — говорю.
— Пять, наверно, может...


— Дедушка, ты знаешь песню композитора Васецкого?
— Нет.
— Я тоже не знаю. Одно слово знаю.
— Какое?
— Забыл.


Пришел из детсада. С обидой рассказывает, что для девочек в группе устроили “Медпункт” с красным крестом, бинтами и ватой, а мальчиков не допускают к этой игре. Им можно играть только в магазин. Я говорю:
— Ты бы попросил Ларису Григорьевну, чтоб и тебе разрешили.
Но, видимо, он уже научился стесняться играть с девчонками.
Говорит:
— Девочки бинтовать умеют, а я нет.


Ай да я! Ай да я!
Это выдумка моя.
Говорят, что великаны
Очень слишком велики.
Говорят, что великаны -
Это просто чудаки.


Зову Игоря посмотреть по телевизору фигурное катание на коньках.
Спрашивает:
— Хорошо катаются?
— Хорошо! — говорю.
— Ну! Если бы плохо, я бы посмотрел.


Таня заставляла Игоря поесть. Согласился лишь после того, как она сказала:
— До половины второго к тебе никто больше приставать не будет.
После завтрака Тамара говорит Игорю:
— Что ты все носом шмыгаешь? Давай-ка высморкаем нос.
— Мне бабушка Таня сказала, что до половины второго ко мне никто приставать не будет.


Лепили с Игорем “сырки” из пластилина, завертывая их в серебряную бумажку, для игры в магазин. Один сырок был продолговатый, другой квадратный. Продолговатый казался Игорю больше, что он доказывал мне в таких выражениях:
— Он, во-первых, толще, и в нем больше пластилина. В нем больше количества, понимаешь?


Игорь спрашивает у Тани:
— Почему: вас трое, а только ты и дедушка делаете мне подарки?
— А знаешь, сколько тетя Тамара получает? На что она будет покупать себе одежду, ботинки? — спрашивает Таня.
— Ну, иногда хоть! — говорит Игорь.
— Так ведь иногда она и дарит тебе. По праздникам.
— Ну, по праздникам и еще иногда.


В семь часов вечера Игорь спрашивает:
— Уже было четыре часа?
— Было, — говорю. — А что?
— Бабушка Маня сказала, в четыре часа приедет, если не заболеет. Значит, она заболела.
— Сегодня очень холодно, — говорю я. — Может быть, бабушка Маня от этого и не приехала.
— Нет, она заболела. Не спорь со мной! Вот пойду пожалуюсь на тебя маме!
Ушел. Тут же вернулся:
— Вот, пожаловался на тебя маме. Давай играть.


Игорь играет с Лидой в огород.
— Вот здесь, — говорит Игорь, показывая места на ковре, — растут репки, здесь — подсолнухи, здесь — помидоры, здесь — огурцы, здесь — соленые огурцы.
Лида говорит, что соленые огурцы не растут: их надо солить, и рассказывает, как их солят.
— Ну ладно, — говорит Игорь. — Здесь растут репки, здесь — подсолнухи. Здесь — помидоры, здесь — простые огурцы, а соленые не растут.


Смотрели с Игорем мультфильм, где мальчик один блуждал по пустынному городу.
Игорь смотрел, смотрел, потом говорит:
— Страшно! А для маленьких было бы совсем страшно. Давай не будем эту картину смотреть.


Игорь лепил из пластилина зайца, а получилась лиса. Потом сделал овечку.
— Очень похоже, — похвалил я.
— А я и человека могу сделать, — говорит.
— Кто же тебя научил?
— А я, что ли, людей не вижу?


Рассказывая что-то про морских путешественников, Игорь сказал:
— А потом они послали ему... это... гидрописьмо.
— Может быть, авиаписьмо? — спрашиваю.
— Как же?! Его же на пароходе везли!


Вращаясь в кругу своих сверстников в детском саду, Игорь привык к какому-то грубоватому, командирскому тону. Приехал к нам:
— Ну, тетя Тамарка, топай, топай!
— Игорашка, какой ты у нас невоспитанный, — обиделась Тамара.
Он посмотрел на нее долгим, серьезным взглядом и сказал:
— А я могу быть и воспитанным.
— Когда ты был маленьким, — сказал я, — ты был очень вежливым: всегда говорил “спасибо”...
— Ну, дедусь, чего же я буду говорить “спасибо”, когда мне никто не говорит “пожалуйста”, — с какой-то не то обидой, не то досадой ответил он.
И это верно. Я давно заметил, что не каждый даже взрослый человек скажет ребенку “пожалуйста” в ответ на выражение благодарности. Однажды мы ехали на такси. Вылезая из машины, Игорь сказал шоферу “спасибо”, но тот только бросил на него косой взгляд и ничего не ответил. Мне самому было как-то неловко, и с тех пор я уже не напоминал Игорю, что, дескать, надо сказать дяде “спасибо”. Еще неизвестно, какой попадется дядя!